SoftHawkWay Ltd

Исторический выбор веры: Кто, Где и Когда.

“Только тогда можно понять сущность вещей,
когда знаешь их происхождение и развитие“. Аристотель

Делаем выбор

      Киев. Золотая Осень. Андреевскй спуск. Воздушное творение архитектора Растрелли - Андреевская церковь. Заглянем внутрь и пройдём по длинному коридору к резному алтарю. Если повернуться теперь через левое плечо, то на стене бросится в глаза огромное полотно неизвестного художника конца XIX века - "Выбор веры князем Владимиром". Сам князь на высоком троне, а перед ним гордо зачитывает "законы веры" византийский епископ в праздничных, золоченых одеждах. Чуть далее, согнувшись и как бы уходя, католические и иудейские священнослужители. Ну, а слева внизу на эту сцену взирают представители мусульманства - то ли булгарские купцы, то ли арабские путешественники. Впечатляющее зрелище на фоне ожидающего решения народа и раскинувшегося вдалеке на холмах города ...
      Что касается того, кто сидит на троне, тут как будто и вопросов не должно быть: ясное дело - Владимир. Но намного интригующе узнать, как же звали представителей других религий, изображённых на этом полотне, столь красочно подающем события из "Повести Временных лет" - события, датированные 986 годом.
      Сама "Повесть" не содержит имён в этих фрагментах, за исключением упоминания прозвища византийского миссионера - Философ. Но неужели такое возможно, чтобы событие такого масштаба в истории народов, как принятие веры да ещё и с сопутствующим ему публичним спором представителей разных религий, не оставило никаких следов ещё в ряде хроник того времени? Ответ на удивление прямолинеен и прост: да есть... но только датированы они лет на 120 раньше чем говорит об этом "Повесть".

Братья из Македонии

Сам сюжет из "Повести", где сначала булгарские мусульмане, а затем представители Папы Римского, ну и наконец хазарские евреи и византийские миссионеры предлагают Владимиру Святославичу свою концепцию монотеистической веры, давно считается учёными-историографами компиляцией фрагментов из разных хроник и летописей, оказавшихся на столе летописца в момент составления сборника в XI веке. Так в уста Философа вложены большие выдержки из Ветхого и Нового Завета, да и просто притчи разных лет. Однако если присмотреться к наиболее полной хронике тех времен - византийской, то псевдоним или точнее прозвище - Философ, там известно. Его носил младшй сын Солунского сотника из Македонии - Константин (826-869 г. н.э.). Именно он за пару дней до своей смерти в Риме принял монашескую схиму и получил другое имя - Кирилл. Под этим именем он и вошел в мировую историю, как просветитель славян и изобретатель славянского алфавита, известного под его же именем - кириллица. Средний брат Константина, Михаил (815-885 г.н.э.), после успешной 10-летней военной карьеры в должности воеводы, также, а точнее первым, принял монашескую схиму и был наречён - Мефодием. Под такими именами мы и знаем братьев сегодня, так кaк под этими именами они были канонизированы и составлены их "жития святых", как положено в таком случае. Обычное "Житие святых" IX века - это набор официально утвержденных жизненных ситуаций или чудес, которые совершил приобщаемый к лику святых. При этом одним из главных событий по праву считается распространение христианства среди славянских народов Моравии, Болгарии и Руси. Именно эти "жития" Кирилла и Мефодия, составленные византийскими хронографами, и дают нам множество сведений об их миссионерской деятельности во второй половине IX века.

Новая политика Константинополя

Вся эта история началась в далеком 858 году, когда в Константинополе был поставлен новый патриарх - Фотий. С ним пришла к религиозной власти в стране и новая идеология о массовой миссионерской деятельности с целью превращения соседних государств-врагов в идеологически верных сторонников - единоверцев. И насаждаться это должно было с использованием лучших учеников Высшей Константинопольской школы философии. Философия была выбрана в качестве инструмента для укрепления церкви. Именно Фотий, сильный духом человек, отстоял Константинополь 18 Июня 860 года, когда на него напали обьединённые славянско-мадьярско-русские войска. Данный поход зафиксирован и в русской летописи, правда с ошибкой на 6 лет. В нём активное участие принимал воевода Киевский - Аскольд. Видимо, он организовал часть эскадры, обрушившейся на городские окраины Константинополя в то самое время, когда император Михаил отбыл с войсками на арабский фронт. Браво первой русской разведке! Фотий возглавил городское ополчение и вызвал императора на подмогу. Военная вылазка Аскольда ограничилась тогда взятием византийских пленных и богатой добычи; сам Константинополь выстоял. К этому событию о византийских военнопленных мы ещё вернёмся позднее.
Итак, Патриарх вполне обоснованно считал, что только попыткой обращения в христианство хазар или хотя бы их воинствующих вассалов - русов и мадьяр, можно укрепить рушащийся баланс сил и нейтрализовать "паганские" орды в идеологическом плане. Дав свои "ценности жизни", можно было бы вести переговоры "на своём" языке. И вот тут в "житии" Кирилла византийский автор приводит ссылку на то, что хазары сами попросили прислать к ним византийского миссионера участвовать в диспуте по поводу выбора веры в конце всё того же злополучного 860 года. Казалось бы всё сходится, но... об этом же событии (диспуте по поводу выбора веры новоизбранным хазарским царём - каганом Буланом), упоминает и хазарская религиозная переписка и относит его уже к середине 780-х годов, т.е. почти за сто лет до Фотия. Выходит, что более ранний документ просто "перекочёвывал" из хроники в хронику, а затем и в летопись, меняя при этом даты и имена. Мало вероятно, что подобный диспут происходил 3 раза на одной и той же политической территории с интервалом в сто лет. Кроме того, 986 год упоминается только у Нестора в "Повести". Да и выбор новой веры - это всегда политический спор, конфликт в обществе. А это в свою очередь происходит только в нестабильной среде, где кто-то хочет что-то изменить, но не знает что и как. Такой политической нестабильности, да ещё и с поиском разных путей ее решения нет в ставке князя Владимира в 988 году - год взятия штурмом Корсуня (Херсонеса), за которым последовало крещение князя. Тем более, что выбор веры был предопределен уже тем фактом, что крестилась ещё бабка Владимира - княгиня Ольга. А в самой столице - Киеве, за более чем сто лет с момента постройки первого православного храма, уже проживало немалое число христиан, чего нельзя сказать про мусульман или приверженцев Папы Римского. Нет тут противоречий и конфликта. Когда религия варяжского Перуна и языческого многобожия стала мешать дальнейшей централизации власти, а политически выгодный союз с Византией стал необратимым фактом, то тут не было выбора - было просто решение принять новую веру.

Хазарская ставка

Аналогичная по безконфликтности ситуация складывалась и в хазарской ставке кагана в 860-861 годах. Судя по хазарским письмам, иудаизм, как идея, стал полностью доминировать в ставке кагана с конца VIII века. Именно тогда хазарский каган с последним тюркским именем Булан (по-тюркски "олень") принял реформированный иудаизм в результате дебатов, эхо о которых прокатилось по всем хроникам того времени. После этого события, все хазарские каганы стали носить ветхозаветные имена. Вот их последовательный список: внук Булана (Обадья), затем следовали Ханукка, Ицхак, Забулон, Моше, Менахем, Беньямин, Аарон и наконец Йосиф - череда верховных правителей Каганата, после решения сменить веру. Тогда, в конце VIII века, диспут был бы уместен, так как принять богатую Хазарию в свою политическую сферу влияния хотели бы и арабы, и Византия, с которыми она вела войну на два фронта. Но только принятие иудаизма дало тюркской Хазарии необходимый нейтралитет и передышку, т.к. Византия все больше втягивалась, после войны с Персией, в войну с арабскими обьединенными войсками. Именно так диспут и представлен в арабских записях писателя Аль-Бакри, где имя или прозвище Константина Философа не упоминается вообще, но сам диспут описан точно, как в хазарской хронике. Аль-Бакри даже упомянул расправу над мусульманским миссионером, хотя мусульмане в свою очередь вообще не упоминались в религиозном диспуте из "жития". Одним словом в 861-м году, очень мало вероятно, чтобы каган Беньямин стремился поменять веру и тем более устраивать открытый диспут по этому поводу. Тут всё политически устоялось и было более или менее спокойно вплоть до конца X века.

Официальная миссия

Так что же могло произойти в начале 860-х и почему диспут все-таки появился в "житии" братьев Кирилла и Мефодия?
Итак, Патриарх Фотий решает отправить миссию к хазарам с целью обращения кагана или хотя бы кого-то из его окружения в православие. Ну и конечно сразиться в диспуте о выборе веры, если таковой будет иметь место. Для такого ответственного дела Фотий выбирает своего самого способного ученика - Константина, которому ещё в молодые годы за успехи в философских диспутах дали прозвище Философ. Да именно так его величает Нестор в "Повести". Хоть это совпадает, если не по времени, то хотя бы по сюжетной линии. Константин (Кирилл) включил старшего брата Мефодия в свой отряд (миссию) и двинулся в направлении ставки Хазарского Каганата у устья реки Волга. Так на сегодня выглядела официальная версия из "жития". Известно, что они останавливались в Крыму, в городе Корсунь (Херсонес), а затем весной 861 года произошел ряд очень важных событий, но как бы не относящихся к основному путешествию. Во-первых, это находка в Корсуне Евангелия, уже написанного "русскими буквами" и , во-вторых, встреча наших миссионеров с уграми где-то на севере от крымского полуострова. И хотя сам Константин хорошо знал славянский язык, ведь был он родом из Македонии, ему всё же понадобилось время, чтобы понять смысл некоторых букв из этого Евангелия. Он даже взял несколько уроков у людей, читавших на этом "русском" диалекте - видимо это было руническое письмо, скорее всего, модифицированный славянский Футарк (рунический ряд). В противном случае Философ отличил бы его от рунического письма Крымских готов, хорошо известного всем образованным людям того времени. Позднее он разовьёт это письмо и сделает его официальным языком славянской православной церкви.

В гостях у угров

Теперь про мадьяр (или летописных угров), с которыми повстречались миссионеры. Поскольку вставка о выборе веры в позднем варианте "жития" Константина была позаимствована из старой хазарской хроники VIII века, то все же хотелось бы оставить шанс автору изначального текста "жития" остаться правдивым хоть в чём-то. Скорее всего упоминание о Хазарии, куда ехали наши путешественники, было и в его первом варианте, но этим истина и ограничивалась. А тут захватывающий сюжет о выборе хазарами веры. Не пропадать же ему! Вот и подшили его к делу, т.е. летописному своду XI века, адаптировав к новым историческим условиям . Получилась великая путаница, так как мадьяры того времени были вассалами хазар и, занимая географически среднее Поднепровье, входили в состав Великого Хазарского Каганата. Поехать в Хазарию значило для византийцев поездку севернее или восточнее от Крымского полуострова. Кроме того, становятся более ясными многие не понятные до сих пор факты. Почему спрашивается Константин не поехал по стандартному в то время пути через Керченский пролив и большой город Тьмутаракань, где легко остановиться и пополнить запасы перед поездкой через Приазовье к устью Волги в столицу каганата, Самандар, а надо было ехать на север и попасть в руки к уграм ? Плюс огромный крюк делать.
Да, патриарх Фотий послал Константина именно к мадьярам и их русско-славянским помощникам, как представителям Хазарии, а не на Волгу, в ставку кагана. И то, что миссия удалась, а именно так ее записали в Византийской государственной хронике за 861-862 годы, это было заслугой Константина. Хроника ставит этот успех в один ряд с крещением Болгарского царя Бориса и Моравского Ростислава. Более того, уже под 867 годом записано, что патриарх Фотий рад известить всех о назначении нового епископа Михаила (не отсюда ли и имя покровителя Киева?) во вновь утвержденной 61-ой епархии в стране россов. Стоп, но ведь хазарский каган не принял христианство! А, вся ставка кагана окончательно переходит вместе с дальними родственниками и дружиной ("джинс") в иудаизм именно в эти же 860-е годы. Так что же тут удачного? Но "житие" не унывает и добавляет деталей. Там написано, что каган настолько проникся беседой с Философом, что пообещал ему любой подарок на память. А он дай и попроси отпустить греческих пленных числом более 200, взятых в военном походе. Каган согласился и весь отряд с почестями вернулся в Константинополь. Вот только одна неувязка получается. Сами Хазары никаких боевых действий против Византии не вели уже лет 40 и естественно не могли иметь в ставке на Волге "свежих" военнопленных, за кого мог бы ратовать Философ. А вот помощник мадьярского наместника в Киеве, хазарский вассал, воевода Аскольд, как раз и был за год до этого на окраинах Константинополя (если вы помните) и весьма там похозяйничал. Известно также из русской летописи, что Аскольда прозвали блаженным, как христианина, принявшего смерть от варяжских язычников в Киеве, на берегу Днепра, в 882 году. Крещение его и дружины совпадает со строительством в нижнем Киеве (на Подоле) первой известной церкви - церкви Св.Ильи. Ее заложили у устья реки Почайны, на месте, которое ещё долго носило название "Козары", видимо в результате плотного заселения этого района хазарскими переселенцами и купцами. Вот вам и поход в Козары, и крещение дружины росов, и борьба со священным языческим дубом. Сам факт уничтожения священного дуба говорит о том, что мы не в хазарской степи, а у приднепровских мадьяр. Поклонение священным деревьям - это культ финно-угорских и мадьярских племён, а не кочевых племён степи, которые поклонялись сакральным символам, связанным с культом коня (его череп или изображения...). Да, в "житии" братьев упоминается ещё и крещение ими народа Фул. А нам хорошо известно, что именно так в середине IX века византйские авторы называли всё, что находится севернее от устья Днепра. Географическое понятие "Фулла" у византийских хронистов было эквивалентно "Скифии". Именно этот фрагмент сохранился из первичной рукописи "жития".

Аскольд или Алмус

Итак Аскольд. А где собственно Дир, спросит любознательный читатель? Дело в том, что традиция обьединять имена последовательно правивших воевод и царей в одном сюжете, именуя их братьями, это старый приём народного творчества. Ираноязычное имя Дир (Дар, Дарий) упоминается арабскими путешественниками, как имя воеводы в районе Киева в первой половине IX века, тогда как шведское имя Аскольда только во второй. При средней продолжительности жизни в то время около 40 лет, очень может быть что "братья" никогда друг друга не видели, хотя и занимали один и тот же пост - генерального воеводы города Киева при мадьярском наместнике Оломе. Это характерная черта хазарского вида самоуправления, когда воеводы разной национальности ставились для выполнения похожих задач и следили друг за другом при сборе дани, дабы исключить корупцию и родовые связи. Кстати, мадьярские хроники тоже упоминают именно Олома (Алмуса) как правителя Киевских высот в середине IX века. Он видимо и был тем связующим во времени звеном между Диром и Аскольдом. Фигура Алмуса была ключевой довольно длительное время. Ведь именно на Ольмин двор по "Повести" Нестора было брошено тело убитого Аскольда, означавшее конец мадьярского правления в Киеве 882-го года. Все историки сегодня однозначно соглашаются, что приход норманов (варягов) под руководством Хельги (Олега) в Киев выглядит обычным переворотом и смещением крещёной дружины Аскольда языческой Олега. Видимо, последней каплей были походы Аскольда (в крещении Николая) на кривичей, родового племени верховного жреца и правителя балтов - Криве. Полулегендарный Криве, жреческо-воинской организации которого подчинялись огромные территории балтов, скорее всего дал своё добро на эти "разборки". Надо сказать что слово "хельга" означало тогда у норманов "воевода". И обращение к воеводе (как сказали бы сегодня - "командир") так и закрепилось за ним, как имя собственное, у плохо понимавшего это наречие местного населения. Вполне очевидно также, что местное население в массе своей так и не приняло идеи христианства и не поддержало Аскольда, как христианского воеводу шведских корней. Результат этого неприятия - сдачу своего воеводы и вероломное убийство "братьев" Аскольда и Дира потом сочувственно опишет летопись Нестора.

Св.Илья, пророк Элиягу или Перун

      Ну а как же церковь, построенная в момент крещения Аскольда после возврата всей дружины к язычеству и смены власти? Разрушили? Вернули хазарам? Нет. Церковь Св.Ильи и сейчас находится почти на том же месте. Перестроенная и одетая в камень в XVII веке она пережила все невзгоды и даже упоминается в летописи под 945 годом как соборная церковь, где крещёная часть Киева принимала присягу. Тут же княгиня Ольга впервые приняла решение о своем крещении и это стало неотьемлемым шагом к обращению всего народа в христианство в 988 году.
       Мягкий почерк, с которым было осуществлено крещение Аскольда, характерен для Константина-Философа, а не рядовых миссионеров Фотия. Об этом говорит хотя бы выбор названия первого храма - Св.Ильи. Ведь в новообращённом месте было принято по традиции называть первые церкви во имя Иисуса или Девы Марии, или Святой Троицы, наконец. Но тут все обстояло сложнее т.к. ВЫБОР ВЕРЫ происходил во взрывоопасной среде позднего язычества (представленного варяжскими и мадьярскими воеводами), с сопутствующим противостоянием иудейской (хазары) и христианской (греки) общин. Тут надо было быть психологически более тонким и тактичным. Вот где нужно было лавировать и выбирать.
       Вот тут самое время вспомнить, что Илья пророк в раннем средневековье был покровителем грома и молнии, и всё станет на свои места. Да ведь Перун тоже был богом грома и молнии, и как бы "отвечал" за все те же вселенские функции. Плюс ко всему, он же - ветхозаветный пророк Элиягу, который хорошо известен, исповедующим иудаизм хазарам. Выходит, Илья устраивал всех и, обретя статус соборной (на месте схода или старого капища), Илинская церковь смело могла принимать при необходимости представителей всех трёх религиозных направлений. Никакого отторжения - все довольны. Ай-да задумка, ай-да голова! Как же тут не вспомнить Философа и высшую философскую школу в Константинополе. Только мастерски проведенный диспут мог так обезоружить все конфессии и привести к убедительной победе византийцев, да ещё и с возвращением военнопленных. Ну не держать же братьев по вере у себя в рабах! И это-то при политической нестабильности в городе, где заговор воевод мадьярских против шведских и славянских был нормой жизни. Так вот, где должен был быть диспут о выборе веры, выборе между языческой религией севера (Перун), иудаизмом хазар или византийским христианством.

Кто же должен быть на картине

Если вернуться к картине, с которой мы начали наше исследование, то итог повествования должен быть таким... Идёт лето 861 года. На троне под шатром скорее всего восседает Аскольд, а перед ним стоит Константин-Философ, а может и его брат Мефодий. Ведь это именно он крестил, а Константин в основном организовывал диспут и задавал общий тон миссии. Уходят, прислушиваясь, хазарские раввины, а мадьярская знать с воеводой Алмусом сидят в ряду слева. И все это на фоне верхнего города Киева со стороны речки Почайны. Хотя, наверное вряд ли сам Алмус участвовал бы в диспуте, скорее всего верные ему люди. Велика опасность, как на это посмотрят хазарские предводители. А вот Аскольд другое дело. Ведь шведы пока ещё в меньшинстве в городе, да и на военной, а не административной службе, так что могут себе позволить слушать речи миссионеров.
После возвращения домой в Константинополь, Константина и Мефодия ждали ещё поездки в Моравию и Рим, а также борьба за разрешение использовать славянские варианты священных книг на алтарях христианских соборов и церквей. Константин доказал Византии и Риму, что только используя местные алфавиты славян на основе их рунического письма, принесённого ещё готами, можно будет развернуть пропаганду христианства во всём славянском регионе. В этом его огромная заслуга, как философа и человека науки. Позднее, уже после смерти брата, Мефодий создаст школу священников по обучению славянскому правописанию. Она выпустит более 200 славяноговорящих священников, которые переведут священное писание на славянские языки, а самые усердные ученики Мефодия (Клемент, Наум и другие) создадут те правила написания алфавита, которыми мы пользуемся и поныне. Сам Патриарх Фотий был в конце 867 года смещён новым императором Василием и находился в ссылке. А нам остаётся только ещё раз поудивляться причудам истории, и тому, что русский алфавит называется все-таки кириллица, а не константинница, мефодиица или клементинница, например.